И все это было бесполезно. Человек этот уже уехал, что бы Док ни говорил. Деньги у него и при нем останутся. А у них — у них нет ничего. Их ищет вся страна, и убежать невозможно. Денег нет, кроме той сравнительно небольшой суммы, которую они носили с собой.

Она споткнулась и едва не упала. Но устояла на ногах, встала вполоборота, посмотрев на Дока с болью и злостью. А потом она увидела вора.

Он стоял у ряда камер возле ворот, не более чем в двадцати футах от станционного служащего в униформе, который дежурил у ворот номер три — их ворот, — сверяясь с часами. Обворожительно улыбаясь, он открыл камеру перед хорошо одетой пожилой женщиной, поместив туда два дорогих чемодана из воловьей кожи.

Он захлопнул дверцу, проверил ее. Передал ей ключ и поднял сумку с деньгами. Дотронувшись до шляпы, он отвернулся. И внезапно увидел Кэрол.

У него даже не изменилось выражение лица. Он шагнул ей навстречу улыбаясь, как будто собираясь сказать «привет». А потом, совершив вдруг движение одновременно резкое и непринужденное, исчез за камерами.

— Док! — Кэрол сделала слабый жест.

Док уже высмотрел сумку, понял, что перед ним вор. Он прошел мимо нее размашистым шагом, и после секундной нерешительности она последовала за ним.

К тому времени, когда она оказалась за камерами, не было видно ни Дока, ни вора. Они исчезли так быстро и бесповоротно, как будто пол разверзся и поглотил их. Она повернулась, хотела было вернуться обратно — и если бы она это сделала, то увидела бы вора, спешащего через ворота к поезду, и Дока, энергично его преследующего. Вместо этого, однако, она двинулась дальше, вдоль ряда камер, свернула в проход, образованный другим рядом, и дошла до самого его конца, прежде чем снова выйти на открытое пространство. И конечно, к этому времени Док и вор давным-давно скрылись из виду.

Она встала там, в коридоре, поглядывая то в одну, то в другую сторону, и, казалось, она съеживается, становится все меньше и меньше в его громадном чреве. Она никогда не чувствовала себя настолько потерянной, настолько озадаченной, настолько одинокой. Док — куда он делся? Как она его найдет? Что произойдет, если она не сможет его отыскать?

Здравый смысл подсказывал ей, что он, должно быть, проследовал за вором в поезд. Но и здесь здравый смысл ставил под вопрос собственное утверждение: выбрал бы умный вор поезд в качестве пути для отступления? И стал бы Док преследовать его — без единого слова или знака, обращенных к ней?

Конечно, он торопился. Он, несомненно, полагал, что она следует за ним по пятам, даже если он следует по пятам за вором. Но, предположим, она ошибалась. Предположим, что погоня привела их обратно на вокзал.

Она не узнает, что его нет в поезде, пока не посмотрит, а к этому времени...

Она содрогнулась от этой мысли. Она — в поезд, а Док здесь — они двое разлучены во враждебном и зорко следящем за ними мире. Он бы не осмелился наводить справки, искать ее, даже дожидаться на вокзале ее возвращения. Если уж на то пошло, у него не могло даже быть уверенности, что она не сбежала от него. После прошлой ночи, этих пьяных, исполненных ненависти россказней Бейнона...

А может быть, Док сбежал от нее? Может быть, он вернул свои деньги и бросил ее? Он имеет на нее зуб, подумала она; или, если точнее, он подозревает... Она нуждалась в нем, но он в ней не нуждался. А когда Док больше не нуждается в человеке...

Кондуктор внимательно посмотрел на нее. Потом, бросив последний взгляд на свои часы, он сунул их в карман и пошел через ворота.

— Мистер! — Кэрол поспешила к нему. — Здесь не проходили только что двое мужчин? Один — довольно высокий, постарше, другой — с...

— Двое мужчин? — Проводник был изумлен и несколько раздражен. — Мадам, да их тут прошло, наверное, с сотню. Я не могу...

— Но это было где-то с минуту назад! Тот, что шел первым, — с седыми волосами и маленькими усиками!

— Они торопились на поезд, идущий в Калифорнию?

— Я... Я не знаю. То есть, я хочу сказать, наверное, да, но...

— Ну так вот, если да, то они прошли здесь. Если нет — значит, нет. — Он нетерпеливо поигрывал створками ворот. — А как насчет вас? Вы будете садиться на поезд?

— Я не знаю! — Кэрол едва не плакала. — Я хочу сказать, что не знаю толком, должна я это сделать или нет. Вы не могли бы вспомнить...

— Нет. Не могу, — резко оборвал он ее. — Вроде бы они садились, но я не могу утверждать наверняка.

— Но это так важно! Если бы вы только...

— Мадам. — Он повысил голос. — Я сказал вам, что не уверен, видел ли я их или нет, и это все, что я могу вам сказать, и если вы садитесь на поезд, вы должны это сделать прямо сейчас. Он отправляется на две минуты позже...

— Но...

— Решайтесь, дама. Так как же все-таки?

Кэрол посмотрела на него беспомощно.

— Пожалуй, — сказала она. — Пожалуй, мне все-таки стоит — нет, не стоит...

— Да? — выпалил он. — Ну так как?

Нахмурившись, он подождал еще секунду-другую. Потом, поскольку она все еще оставалась в нерешительности, он захлопнул ворота и пошел по пандусу.